Occupy Bethlehem, что значит «Захвати Вифлеем». В социальных сетях одно время была популярна фотография жительницы Аляски в красной шапке, с собаками и плакатом «Захвати тундру!».
У движения нет лидеров и типичных представителей. Большинство, конечно, составляют образованные молодые идеалисты из обеспеченных семей. Но в протестах участвовали и «синие воротнички», и члены муниципальных профсоюзов, и профессора университетов. Хватало социалистов, хиппи, знаменитостей и бомжей. Были даже банкиры. В финансировании протестов кто-то видел длинную руку известного смутьяна Джорджа Сороса, а некая Стейси Хесслер, жена банкира из штата Флорида, оставила семью и пришла в палаточный городок.
Лозунги тоже были разные. Как и на митингах в России, было много остроумных: «Свобода предпринимательства не охотничья лицензия», «Уолл-стрит, инвестируй в акции, а не в политиков!», «Плутократ, возвращайся на свою планету!» Как и на митингах в Израиле и Западной Европе, у всех этих протестов есть общая тема: они против неравного распределения доходов и бремени экономических трудностей. Они за более справедливое общество. Неважно, назывались они — «Захвати Уолл-стрит» или иначе, — люди в разных странах почему-то вдруг почувствовали, что одним все, а другим ничего. Общим стало убеждение, что население делится на 1% самых богатых, которые с каждым днем богатеют, и на 99% «остальных», кому все тяжелее сводить концы с концами. |
Как говорит житель Нью-Йорка Джей-Эй Майерсон, который был среди «оккупантов» с самого начала, «американские протесты выросли из протестов во всем мире, они ими подпитывались. Демонстранты были солидарны друг с другом на разных континентах». £
Почему? Почему протесты охватили как квазисоциалистические Францию и Израиль, так и капиталистическую Америку, страны с большим расслоением доходов и с небольшим? Почему протесты возникли именно сейчас, когда мировая экономика идет на поправку, а не в 2008-2009 годах, когда весь западный мир действительно испытал глубочайшее экономическое потрясение? И вообще, как устроено это чувство, которое вдруг выгоняет людей на улицу в поисках справедливости?
Поскольку проблема эта экономическая, ответы на вопросы должны знать именно экономисты. Но традиционная экономическая наука, которая ведет свое начало от Адама Смита, оказалась в тупике. Она основана на тезисе, что свободный рынок не только наиболее эффективный способ распределения экономических ресурсов, но и самый справедливый. Если же возникают перегибы, как, например, чрезмерная концентрация богатства в руках отдельных людей, то рынок должен эту ситуацию исправить. А требование экономической справедливости только нарушает работу свободного рынка.
Свободный рынок — фундамент правой идеологии, и протесты на Уолл-стрит вызвали крайне негативную реакцию в правых кругах. Ньют Гингрич, претендент на право баллотироваться в президенты от Республиканской партии, так описал «Захвати Уолл-стрит»: «Все это движение основывается на положении, что мы им что-то должны. Они захватили парк бесплатно, они пользуются там туалетами бесплатно, они клянчат еду у тех, кому они не хотят за нее платить, и мешают тем, кто ходит на работу и платит налоги... Мы должны им просто сказать: «Найди себе работу, но сначала прими ванну».
Критика острая, но она не объясняет, откуда берутся протесты. Возможно, объяснение надо искать в относительно новой отрасли экономики, бихевиористской. В последние годы би-хевиористы набирают силу и завоевывают академическое признание. Они утверждают, что экономика это не набор непреложных истин и механических законов, а сложнейшая живая система, в которой человеческая психология играет ключевую роль и в которой люди ведут себя скорее эмоционально, чем рационально.
Расслоение общества на богатых и бедных происходит уже давно. Но протесты стали спонтанно возникать не тогда, когда процесс набирал силу. Наоборот, 1980-е годы окрестили
В августе 2011 года тысячи демонстрантов прошли по улицам Тель-Авива (фото слева). Они размахивали флагами, били в барабаны и скандировали лозунги, требуя социальной справедливости. Многие из них жили в палаточном городке на бульваре Ротшильда в знак протеста против высоких цен на жилье.
До Великобритании протестное движение докатилось осенью прошлого года. «Захватчики Лондона» (на фото справа) сидят перед собором Святого Павла в Сити
десятилетием алчности, и фраза «алчность это хорошо», сказанная героем Майкла Дугласа в фильме «Уолл-стрит», стала неофициальным девизом двух поколений. В то же время началась революция против налогов.
Сначала в Калифорнии домовладельцы восстали против чрезмерно высоких налогов на недвижимость, потом на популярные реформы пошли Лондон и Вашингтон. В итоге подоходный налог за последние десятилетия прошлого века был снижен в большинстве развитых стран, включая Нидерланды и Швецию, славящихся своим щедрым социальным обеспечением. В Евросоюзе к тому же упали и налоги на корпорации.
Признанные экономисты более 20 лет утверждали, что экономические битвы прошлого закончены, что свободный рынок победил, а любое государственное вмешательство — будь то перераспределение доходов, регулирование и планирование — вредно и чуть ли не аморально. Зато теперь на сайте econ4.org публикуется такое заявление за подписью нескольких сотен экономистов: «Мы поддерживаем усилия движения «Захвати Уолл-стрит» в стране и мире, направленные на то, чтобы освободить экономику от сиюминутной алчности богатого и влиятельного одного процента... Мы поддерживаем стремление создать экономику, служащую людям, планете и будущему, мы солидарны с «оккупантами» в их демократическом праве требовать экономической и социальной справедливости».
Очевидно, что на улицы людей вывела не сама объективная реальность расслоения общества и деление его на супербогатых и более или менее бедных, а скорее обострившееся ощущение несправедливости, чувство, что «так нечестно».
РАВЕНСТВО, БРАТСТВО
Возьмем Израиль. Там протесты начались летом 2011-го, еще до «Захвати Уолл-стрит». Предлогом послужил дефицит недорогого жилья. Тысячи недовольных — многие из них бездомные — поставили палаточные городки сначала в Тель-Авиве, а потом по всей стране. Проблема жилья оставалась в центре внимания недолго, по-настоящему демонстрантов волновал вопрос национальной солидарности. Как писал тогда израильский писатель Амос Оз, «участники протестов не просто требуют социальной справедливости или кричат «долой правительство»,
В Гонконге звучали призывы покончить с монетарной системой, долгами и финансовым жульничеством. В надписи на плакате, который держит демонстрант, деньги сравниваются с туалетной бумагой, а банки — с раковой опухолью.